Обрывки минувших дней - Арад Саркис

Гвоздь пошел впереди, а я последовал за ним. Как только я минул ворота, на меня нахлынули воспоминания той ночи. Как она прижалась ко мне от холода, как грозилась убить Ника, как испугалась собаки. И свой страшный сон. Сон. В тот же миг в меня будто ударила молния.

«Он был вещим? Что за бред?» – подумал я, продолжая шагать по тропинке между рядами надгробий, украшенных резными орнаментами и изображениями умерших.

«Не может быть такого. Это безумие. Черт! Прекрати думать об этом. Ничего такого нет и не может быть! Ты идиот!» – успокаивал я себя.

Мы дошли до того места, где в прошлый раз сидели с ней. На скамейке расположились Ник с Марго, и перед ними стоял Гусь. Подруга подошла и обняла меня.

– Я подумал это место подойдет лучше всего, – произнес Ник, явно обращаясь ко мне. Я сделал вид, будто не слышал его.

– Давайте покончим с этим.

Никто не знал, с чего начать и что делать.

– Я принес… эм-м… – Гусь достал из пиджака зеленую флягу с черной каймой. Он открыл ее и чуть приподнял. – За Софию.

Он сделал глоток и передал ее Нику.

– За Софию, – произнес он.

В тот момент мне захотелось убить его. Я напрягся, и приобнимающая меня Марго это почувствовала, поэтому незаметно для всех сжала мое левое предплечье, напоминая, что моим выходкам не место и не время.

– За Софию, – сказал Гвоздь и передал флягу Марго.

– За Софию, – она поднесла сосуд к губам, сделала глоток и передала мне.

Она не вернется. Никогда. Больше мы не увидимся. Вот и настал тот период, когда некогда родные мне люди будут все дальше и дальше. Рядом с Софией мне всегда было спокойно, будто я в безопасности, и ничто страшное меня не достанет. С ее уходом во мне образовалась пустота, которую постоянно хочется заполнить. Я даже не помню, когда обнял ее в последний раз. Как бы я хотел сказать ей, что я ее никогда не забуду, насколько она мне дорога. Уверен, Ник чувствовал то же самое. Возможно, остальные присутствующие тоже ощущали что-то подобное.

Я не был влюблен в Софию, а она не была влюблена в меня. Мы дружили. Крепко и бескомпромиссно любили друг друга как брат и сестра. Помню, на кладбище мы заключили договор, что во что бы то ни было, я подарю ей свою книгу. Как бы я хотел увидеть ее улыбку, когда лично вручил бы ей экземпляр, приготовленный специально для нее…

Ник, София и я. Нерушимое трио. Да… Но что-то пошло не так. Нет. Все пошло не так. Все наши планы, надежды, мечты сгорели в пламени злости и горя, пришедших с ее смертью, а ветер неотвратимых перемен развеял пепел.

Я пообещал себе никогда не забывать о ней и то прекрасное время, которое мы провели вместе. То, что было у нас – вечно, сколько бы времени ни прошло. Я в этом уверен.

Прощай, София. Радость моя…

Я сделал глоток без слов.

По моим щекам струились слезы. Некоторое время я этого не замечал, и обнаружил только тогда, когда легкий ветерок охладил мое лицо в местах, где слезы оставили мокрые следы. Я вытер глаза рукой.

– Увидимся, ребят, – тихо произнес Гусь, и, обняв Марго, направился с ней к выходу из кладбища. Оба были явно подавлены.

Гвоздь без слов пошел вслед за ребятами.

Я уже собирался уходить, когда Ник обратился ко мне:

– Вик, мне ее тоже не хватает…

– Не смей! – произнес я с отвращением.

– Мне так жаль…

– А мне плевать. Понял?! Плевать на тебя, на твои оправдания и сожаления. Плевать, что с тобой будет, ПЛЕВАТЬ! Катись ко всем чертям. Это ты сделал. Ты ее убил.

И я ушел. Это были мои последние слова Нику.

Май, 2016

I

В темноте заиграла медленная красивая музыка. Точно современная, а не старая классическая чушь типа Моцарта или Шуберта, в произведениях которых настроение композиции меняется пять раз в секунду, не давая слушателю хорошенько смаковать услышанное. Музыку, которая играла во тьме, я уже когда-то слышал. Она была в духе Эйнауди или Патерлини, но точно я не могу сказать.

Медленно начали зажигаться огни, с каждой секундой освещая большой, будто дворцовый, пустой зал, высокие окна которого почти не были видны за двойными роскошными шторами темно-фиолетового и золотого цветов. В центре потолка висела массивная хрустальная люстра с пышным декором, красивей которой я никогда не видел. Она наполняла весь зал блеском, так как каждая ее грань щедро отражала свет в окружающее пространство. Стены и пол зала были выкрашены в желтый цвет, и украшал их красивейший узор, переплетающийся, будто корни деревьев.

Краем глаза я заметил, что ко мне кто-то подходит. Обернувшись, я увидел девушку в черном платье, украшенном по диагонали от левого плеча до правой стороны подола рядом ослепительно белых роз. Складывалось ощущение, что этой девушке там не было места, она не должна была там находиться. Я посмотрел на ее лицо. Красивая. Но я не узнал в ней никого, знакомого мне. Волосы ее были собраны, а два красивых темных локона обрамляли улыбающееся лицо.

Я подошел к ней, она протянула мне руку. Незамедлительно я взял ее маленькую ладонь в свою и приблизился к ней. Мы начали танцевать под чарующие звуки музыки, которая ни на миг не замолкала. С каждым движением я понимал, что в ней есть что-то знакомое, близкое. И вдруг до меня дошло: это же София! Почему я не узнал ее сразу?

Мы продолжали размеренно двигаться в такт музыке, при этом ничего не говоря друг другу. Я потерял всякое ощущение времени и перестал думать обо всем, просто следуя в ритм звучащей композиции. Вдруг я заметил, что зал потускнел, а музыка стала еле доноситься. София смотрела мне в глаза и будто ничего более не замечала. Я начал оглядываться вокруг, все не отпуская подругу. Люстра погасла, стены и пол стали серыми, узоры на них изрядно потускнели, а от пару минут назад роскошных штор остались лишь выцветшие грязные лоскуты, за которыми окна были настежь распахнуты, но за ними стояла кромешная тьма.

Лицо Софии исказилось, будто от грусти и боли, она отпустила меня и отошла на шаг. И внезапно ринулась ко мне, схватив за руки.

– Спаси меня!

Меня окутал ужас. С каждой секундой ее лицо становилось похоже на череп, обернутый кожей.

– Виктор, спаси меня! Я